Дом на склоне холма

Приснилось, что прихожу в тихую, холмистую местность. На холмах растут огромные деревья, и в маленьких кельях живут отшельники. Встречаю старенького отшельника, который должен прочесть надо мной отходную молитву, типа, время пришло.
Лежу на кровати. Смотрю в окно, на деревья. Старичок начинает читать молитву. «Как же здорово, -- думаю во сне, -- давно не приходилось уходить так мирно и спокойно, не в суете, не на поле боя, не по каким иным, малоприятным причинам. Как хорошо всё сложилось в этой жизни». Закрываю глаза. Наверное, снова засыпаю. Сквозь сон, замечаю, что старичок перестал читать молитву и поёт колыбельную. Необычную, про котов, которые собрались в стаю и улетели за леса, за моря. Открываю глаза. Смотрю на отшельника. Он смущенно улыбается: «Ну, так маленьким детям на ночь поют колыбельные, а я другой не знаю». За окном – городок с невысокими домиками и кусочек моря.

Доктор, что было???

…Дед говорил, чтобы научиться писать, надо каждый день садиться и перебирать, перебирать слова, складывая из них предложения, строчки, зарисовки, неважно что. «Тебя ведь в детстве мама заставляла делать десять набросков в день? Так и тут — то же самое, чтобы научиться обращаться со словами, надо играть в них каждый день. Дневник хотя бы вести». «Дед, — упрямилась я, — ну о чем же мне писать? У меня ничего особенного в жизни не происходит». «Ну тогда пиши о неособенном, о самом обычном и скучном так, чтобы это было потом интересно читать хотя бы тебе самой»…
Я пишу. Я пробую. Я пытаюсь заставить себя каждый день хоть что-то писать.
…У меня новая, длинная черная юбка. Юбка куплена специально для дачной жизни, наверное для того, чтобы было неудобнее сидеть на песке, возле пруда, но эффектнее качаться на качелях над оным. Юбка шуршит так, как юбка у старой Мамушки, заставляя распрямляться плечи и делая взгляд более строгим и меланхоличным. Наряжаясь в неё, я становлюсь степеннее, солиднее. И иду, вся такая плавная и шуршащая, выгуливать детей на Кратовский пруд.
А под маленьким мостиком, стоящим на нашем пути, резвятся водомерки, и хочется лечь на серые, тёплые от солнца доски и смотреть вниз, на воду. Бросать в ручеёк листья и смотреть, как они плывут, плывут, теряясь за поворотом или застревая в густой прибрежной траве.
А возле дорожки на болоте лежит огромная дохлая водяная крыса, с когтистыми лапами и длиннющим хвостом! И мои примерные дети проходят мимо! И даже не замечают её! А я так хочу остановиться и рассмотреть эту невиданную заразу…
Но юбка шуршит от ветра и степенно несёт меня дальше. Негоже солидным мамушкам рассматривать дохлых крыс. И мы чинно доходим до пруда. Я сижу на скамейке, обмахиваясь веером. Смотрю за детьми, разглядываю купающийся и загорающий народ. Слушаю неторопливую беседу сидящих рядом летних старушек, нянь и мамочек. И радуюсь, что мне, вроде бы, удается сидеть тихо и безмятежно, и даже безо всяких ехидных улыбок, когда речь заходит о том, какие картинки в книжках нравятся неведомым мне Ванечке и Клавочке.
Но увы, пиратская татуировка на плече даёт о себе знать, и когда мы идём обратно и натыкаемся на огромную колонию гусениц тополиной моли, которая, видимо, пожрав одно дерево, топает поперёк дорожки в поисках нового — я сдаюсь. Смяв эту дурацкую юбку, я плюхаюсь на корточки вместе с детьми — и почти час рассматриваю строй марширующих через дорожку мелких серых гусениц, предупредительно размахивая руками перед всеми идущими мимо: «Пожалуйста, перешагните через эту вот копошащуюся полосу на дорожке». «Нет, это не ртуть пролили, это гусеницы идут есть тополь». И все перешагивают, переносят велосипеды, боязливо смотрят под ноги на радость гусеничному богу. Но не останавливаются.
И только одна симпатичная барышня, лет двадцати, идущая куда-то с друзьями, хорошо накрашенная, в дорогих, изящных туфельках, вдруг плюхается рядом со мной, подталкивает палочкой поближе к остальным зазевавшуюся гусеницу, и восторженно шепчет: «Надо же, какая жуть! Никогда такой не видела!»…

Ездила в Икею. Два раза за день, так как больше 50 зеркал за один раз я не в состоянии ни поднять, ни дотащить до дома.
Надо что-то менять в личной жизни…

Когда мне было 18-20 лет, моим любимым поэтом был Стивен Крейн.
Я писала стихи без рифмы, носила фенечки и ни разу не хоронила близких родственников...
Потом, став старше, в состоянии аффекта, я выбросила почти все свои старые дневники и тетрадки со стихами.
Кроме одной.

( вот несколько стихов из этой тетради )

Чудо

Человек
уронил в реку
ветвь рябины.
поплыли красные ягоды по черной воде.
Всплыла с темного дна
большая рыба.
Подумала:
ягоды рябины — капли крови, упавшие в воду,
огненные бусы, в воде застывшие.
Чуууууудо…
Решила
унести их, спрятать.
Бережно опустила рябиновую ветвь на дно,
прикрыла камнями и илом,—
надо же беречь и охранять
Чууудо…
А человек всё стоял у черной воды,
не понимая,
куда пропала рябиновая ветвь.
Маленький и глупый,
снова и снова бросал в воду ягоды.
Смотрел на снегиря на ветке.
Слушал ветер.
Такой дурак...
Чудо…
19.08.92.

...привезли вчера кусяк. Дети в полном восторге, что у них теперь у каждого есть по кусяке.
Выставки это хорошо, но иногда мне кажется, что куклы живут не когда они сидят где-то на полке, в витрине или на стенде, а когда в них играют дети...

Отправила картинки с троллями, эльфами и гномами на выставку всякой нечисти в Гданьск.
Нарисовала большую часть картинок (примерно полсотни) в учебник.
Сделала десяток зеркал и 23 фона к мультфильму.
Первый раз в жизни попала на блошиный рынок на тишинке.
Первый раз сходила на московский кукольный салон (там же).
Ни в кого не влюбилась.
Но, вроде бы, два месяца прошли не просто так.

А сегодня я отвезла первую в своей взрослой жизни куклу на московский фестиваль текстильной куклы «Ребро Евы». Вернее это не одна кукла, а две —маленькие чёрно-белые кусяки, которые сидят рядышком и о чём-то шепчутся. Называются они «Кто сидит под кроватью».
Теперь мне предстоит освоить фотоаппарат и научиться снимать свои игрушки.
Наверное, для человека, который во взрослом состоянии шьет всего месяц, это то ли авантюризм, то ли глупость…
Но вроде они там не очень ужасно смотрелись. Все таки их двое, и им не должно быть страшно : )

Дитё прыгало. Дитё плясало. Дитё вопило так, что наверное было слышно и на первом и на девятом этажах. Сейчас оно, совершенно счастливое, посадив Тигрокрыса в новый домик, сделанный из пенала, сидит и смотрит «Унесенных призраками».
tanima— спасибо тебе ОГРОМНОЕ-ПРЕОГРОМНОЕ!

Приехали. Неожиданно. У Сани утром распухла и покраснела рука. Пришлось ехать в травмпункт. Там меня успокоили, что это не перелом и не вывих, а просто ребенка кто-то цапнул или он влез в муравейник…
Утешенная я лечу отважного естествоиспытателя.
Вся работа осталась на даче…
Завтра утром покажем руку еще раз и уедем обратно.
Там у нас теперь есть дрова и покошена сныть. Пришел соседский мальчик, покосил сныть, деньги взять отказался, но спросил играю ли я в нарды. Играю. А не соглашусь ли я тогда сыграть с ним, а то ему не с кем играть...
Так что теперь вечерами, когда солнце закатывается за темные ели в конце участка, когда соседские петухи начинают орать чуть реже, а некто таинственный в посёлке за болотом кончает упражняться с бензопилой, — ко мне заходит гость играть в нарды и пить английский чай. И удивляется, что я называю выпавшие цифры не по-русски…

…С каждым годом за столом во время всяческих семейных торжеств собирается всё меньше и меньше людей, которых любишь и знаешь с детства. С этого апреля их стало ещё на одного хорошего человека меньше.
…Как здорово, когда из далеких стран приезжают любимые с детства люди! В этом месяце такое чудо произошло дважды! И теперь у меня много красивых американских детских книг, про которые я когда-нибудь напишу.
…Занятно, что неожиданное увлечение литературным персонажем помогает балансировать на краю депрессии, не сваливаясь в неё окончательно.
…Поскольку творческие работы прекрасны всем, кроме оплаты, пришлось рисовать очередную рабочую тетрадку для «дрофы». И делать зеркала, зеркала, зеркала…
…Участвовала в двух выставках: пасхальной (музей Скрябина) и «Волшебный свет детства» (библиотека им. Волошина).
…Ходили гулять в парк. Рыбак поймал маленькую рыбёшку и бросил её на траву, пока он переставлял стул на новое место и перетаскивал вещи, дети нашли рыбу и бросили её обратно в пруд. Потом нашли на берегу большую дохлую черепаху. И страшно огорчились, когда мать-ехидна не разрешила забрать её домой.
…Красим с детьми яйца перед Пасхой. Сижу, рассказываю историю, что мол, жил Христос, его распяли, а он воскрес… Маруся слушает, потом уточняет:
— Значит, сегодня он ещё не воскрес?
— Нет, только в воскресенье…
— Надо же, а он и не знает пока, что с ним скоро случится такое радостное событие!..

А вот так, страшненько, выглядит мой стол, где стоят компьютеры ( и то, что висит над ними )

Мара спасибо за замечательный флешмоб.
Только мне очень сложно было написать всё отдельно, и это, наверное, скорее части одного текста, где раскрыты все эти слова.
Задано мне было: Озеро. Яблоко. За облаками. Секретный Зверь. Одна сказка.

…В детстве летом мы жили на Озере. В небольшой деревеньке, в старом, выцветшем от времени деревянном господском доме. К тому времени, как мы начали проводит там лето, дом числился уже не барской усадьбой неведомых нам помещиков и не местным клубом, а простым домом рыбака и охотника. Стоял дом на холме. Вечерами, когда огороды и маленькие домишки старичков и старушек, живших в деревне, тонули в густом тумане, дом большим, тёмно-серым зверем парил над Озером.
( Read more... )