Мышь (Из летнего дневника)
Sep. 14th, 2009 01:23 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
akasi…Дом плывёт через ночь как старый, скрипучий корабль. Вокруг темнота, дует влажный, тёплый ветер, носит чьи-то лёгкие тени. Два часа ночи. В доме все спят. Устав ссориться, затихли за стеной соседи. Мирно сопят дети, в коридоре дремлют кусяки, на террасе — старая кошка. И только я сижу и наклеиваю бусинки на зеркало. Тихо. В комнате горит тусклая настольная лампа.
Как у любого не спящего внутри ночного, огромного корабля — у меня есть компания. Перед столом стоит книжный шкаф. Там, где-то среди подшивок журнала «Иностранная литература» полувековой давности живёт мышь. Мышь маленькая, пушистая, нервная. Передняя половина мыши серая, а задняя охристая. У мыши тонкие, цепкие лапки и белый живот. Устав сидеть в шкафу, мышь приходит ко мне на стол есть семечки, рассыпанные днём детьми. Иногда она просто бродит среди тюбиков с краской или задумчиво сидит рядом с маленькой деревянной совой, стоящей рядом с лампой. Когда мышь вспоминает про то, что меня надо бояться, она с шумом удирает со стола обратно в шкаф. И грызёт семечку там, в покое и сумраке.
Иногда мышь поднимается на другие этажи шкафа. Сидит перед двухтомником Мао Дзе Дуна. Изучает корешки стоящих рядом романов Мельникова-Печерского. Потом переходит к сочинениям Павлова и Алессандро Мандзони. Прыгает дальше на книги по мастерству актера. Подборка дачного книжного шкафа не очаровывает её своей странностью и неудобочитаемостью, мыши наплевать на страдания давно почившей Лючии, но на толстой книге удобно сидеть, рассматривая, как я внизу клею бусинки. Иногда мышь бродит рядом с бумажными иконоками, которые старательно расставила перед книгами моя мама. Мама про мышь не знает, и её ужаснет мысль о том, что мышь ночами прогуливается перед строем седобородых старцев и богоматерей с младенцами. Старцы притворяются строгими, хмурятся, шепчут что-то беззвучное, а один из младенцев осторожно гладит пеструю мышиную шерстку.
Я же — всё клею и клею бусинки, делая вид, что не замечаю мышиные перемещения. Мне бы собраться с силами, доклеить ещё одно зеркало. Но перед тем, как пойти лечь спать, я приношу с кухни кусочек сыра и кладу его на краешек стола…
Как у любого не спящего внутри ночного, огромного корабля — у меня есть компания. Перед столом стоит книжный шкаф. Там, где-то среди подшивок журнала «Иностранная литература» полувековой давности живёт мышь. Мышь маленькая, пушистая, нервная. Передняя половина мыши серая, а задняя охристая. У мыши тонкие, цепкие лапки и белый живот. Устав сидеть в шкафу, мышь приходит ко мне на стол есть семечки, рассыпанные днём детьми. Иногда она просто бродит среди тюбиков с краской или задумчиво сидит рядом с маленькой деревянной совой, стоящей рядом с лампой. Когда мышь вспоминает про то, что меня надо бояться, она с шумом удирает со стола обратно в шкаф. И грызёт семечку там, в покое и сумраке.
Иногда мышь поднимается на другие этажи шкафа. Сидит перед двухтомником Мао Дзе Дуна. Изучает корешки стоящих рядом романов Мельникова-Печерского. Потом переходит к сочинениям Павлова и Алессандро Мандзони. Прыгает дальше на книги по мастерству актера. Подборка дачного книжного шкафа не очаровывает её своей странностью и неудобочитаемостью, мыши наплевать на страдания давно почившей Лючии, но на толстой книге удобно сидеть, рассматривая, как я внизу клею бусинки. Иногда мышь бродит рядом с бумажными иконоками, которые старательно расставила перед книгами моя мама. Мама про мышь не знает, и её ужаснет мысль о том, что мышь ночами прогуливается перед строем седобородых старцев и богоматерей с младенцами. Старцы притворяются строгими, хмурятся, шепчут что-то беззвучное, а один из младенцев осторожно гладит пеструю мышиную шерстку.
Я же — всё клею и клею бусинки, делая вид, что не замечаю мышиные перемещения. Мне бы собраться с силами, доклеить ещё одно зеркало. Но перед тем, как пойти лечь спать, я приношу с кухни кусочек сыра и кладу его на краешек стола…
